Сага о Кае Безумце [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тулле шикнул на меня, мол, пойдем уже.
Столов и лавок было тоже много. И то сказать, одних только игроков в кнаттлейк полсотни должно собраться, а еще дружина Рагнвальда, его помощники, родня, знатные и уважаемые гости, ярлы, которые остались в столице… Сотни четыре гостей.
Посередине дома, возле стены, стояли музыканты. И опять я увидел и знакомые инструменты, вроде тальхарпы, бодрана, лура и прочего, и ранее невиданные штуки. И люди тоже разные, в наших одеждах и в чуждых.
Мы с Тулле сначала сели за дальний от конунга стол, где я заметил знакомых по кнаттлейку ребят. Но вскоре ко мне подошел раб и пригласил перейти к другому столу. Я хотел помочь Тулле подняться.
— Прошу прощения, карл. Только ты один. Как победитель, — поклонился трэль.
Тулле махнул, чтоб я шел.
И раб отвел меня за ближний к конунгу стол. Это, конечно, большая честь, вот только с другом и пировать веселее.
— Кай! — обрадовался Магнус.
Вот уж кто выглядел нарядно! Если содрать с него все серебро и золото да продать одежду, то можно удалиться на покой, купить дом, скот, рабов, жениться и прожить всю жизнь в довольстве, да еще детей обеспечить до конца их дней.
— А, сумасшедший паренек! — воскликнул Болли Толстяк, сидевший за тем же столом. Ему поставили отдельную лавку, чтобы его живот и бока не мешали сидящим рядом.
Все игроки-хельты расположились за столом Магнуса, как и победители каждого дня турнира.
— Почему сумасшедший-то? — возмутился Моди Коса. — Всё правильно он сделал! Не побоялся нырнуть под лед.
— Под лед ладно, — вмешался Альмод. — Он же чуть ли не с нами в кнаттлейк играл. Стоял, кровавыми слезами истекал, но не уходил. А ведь могли и зашибить ненароком.
— Его зовут Кай Безумец, сын Эрлинга Кровохлёба, — вмешался Магнус.
— Это который осенью фьорд переплыл и лодку обогнал? — спросил карл лет двадцати пяти.
— Или который Торкеля Мачту убил? — добавил другой.
— Я слышал ещё про одного безумца, который пригласил Сварта-тролля в хирд, хотя тот топор в руки взять не может. Проклятье такое.
Я краснел и бледнел, выслушивая их реплики. Вроде бы и гордиться надо, а что-то не получалось. Слушалось и впрямь глупо.
— Ну что, пойдешь на конунгову охоту? Гармов бить? — вежливо переменил разговор Кеттил Кольчуга.
Не успел я и рта раскрыть, как приветственные крики заполонили всю залу. Последним вошел конунг и его личные гости. Рагнвальд в этот раз не поскромничал. Руки в серебряных браслетах, в ушах золотые кольца, пояс сверкал каменьями. За ним шел знакомый уже жрец с гирей вместо правой кисти. И снова от его мимолетного взгляда меня будто ожгло искрой, вылетевшей из костра. А следом шел, я чуть с лавки не упал, мужчина в оранжевом балахоне с выбритой макушкой. Это был не тот чокнутый, которого я дважды встречал в городе, нет, этот был холеный, сытый и лоснящийся, но определенно той же веры в бога-Солнце. Что он делал под крышей Рагнвальда?
Пара сторхельтов, внешне ничем не примечательных. Хельт весь в мехах, словно только что из леса пришел. Низенький, ростом с меня, десятирунный в желтом по-бабьи длинном платье, сразу не понравился из-за глаз-щелочек. Чего это он щурится? Кого подозревает? Высокий чернобородый смуглый хускарл, тоже с ног до головы замотанный в тряпки, только белые. Карл в железе, он звенел и брякал при каждом шаге, даже к рукам и ногам были примотаны железные пластины. И еще несколько таких же чудиков.
Магнус прошептал, что большая часть людей за конунговым столом — гости из других краев. Они по-нашему говорили плохо, потому за их спинами встали толмачи.
Рабы шустро обносили столы, расставляя обильную снедь и разливая необычно пахнущее красное пиво.
— Давненько мы не пробовали доброго винца, а Кеттил? — пробасил Арнодд Железный.
Вино? Заморский напиток из ягод?
— Надо почаще выбираться из своего медвежьего угла, — ответил ему Стейн Трехрукий. — Я прошлым летом изрядно нахлебался. Лучше уж наши меда пить. С травами да с холодком.
— Вино вину рознь, — заметил Болли Толстяк. — Бывают и такие, точно прокисшее молоко хлебаешь, живот прихватит, а в голову так и не ударит.
— Конунг, поди, такого подавать не будет.
— Нам-то нет, а тем, кто пониже сидит, и кислое сойдет. О, я вспомнил один случай… — Толстяк замолк.
Рагнвальд поднялся, вслед за ним встали все пирующие.
— Что ценят в мужчине люди и боги? Доблесть! Отвагу! Честь! Ум! Эти достоинства есть у каждого рунного на Северных морях!
— Да! — взревели мы.
Толмачи наклонились и зашептали на ухо иноземцам. Узкоглазый покивал, чужестранец в белом платье нахмурился, парень в железе усмехнулся. Хельт в мехах крутил в руках кружку, будто не мог дождаться, когда разрешат выпить.
— Каждый воин стремится стать сильнее, подняться выше гор и солнца, перешагнуть за порог сторхельта. Но боги даровали нам благодать не ради бахвальства и не ради взаимных смертей. Идет превечная война с тварями!
— Да!
— И чтобы не тратили мы свои жизни попусту, боги даровали нам кнаттлейк! Игру, в которой достойные могут помериться силами, не проливая крови даром, радуя себя и людей вокруг. И я счастлив, что в моих землях столько сильных и умелых воинов! Мое сердце радовалось, когда я смотрел турнир. Так давайте поприветствуем наших отважных игроков в кнаттлейк! Дранк!
— Дранк, — разом выдохнули люди в зале и подняли кружки.
Я хотел было залпом проглотить вино, но Магнус остановил меня:
— Погоди! Это же вино, а не ослиная моча. Ты понюхай, отхлебни, а уж потом пей до конца.
Хельты, посмеиваясь, не спеша потягивали выпивку. Разве что Болли разом выпил всё и тут же набросился на пироги с мясом и рыбой.
Ну, понюхал. Пахло травой и незнакомыми ягодами. Отхлебнул. Кисло и сладко сразу, будто попробовал какой-то сочный фрукт. Вкусно! Такое и впрямь жалко залпом пить. Так что я маленькими глотками опустошил кружку и протянул рабу, который разливал вино. Выпил вторую, третью…
— Не спеши! — рассмеялся Кеттил. — Вино — оно пьётся легко, а в голову бьёт крепко. Поешь лучше.
Как раз принесли новые блюда. Смотрел я на них
